Период XVI–XVII веков в истории России представляет собой сложную и противоречивую эпоху, оказавшую глубокое влияние на развитие устного народного творчества. Это время характеризуется формированием единого централизованного государства, сопровождавшимся значительными социально-политическими потрясениями, такими как опричнина, Смутное время и церковный раскол. Эти события не могли не отразиться в фольклорной традиции, которая стала своеобразным «зеркалом» народного сознания, фиксирующим как надежды, так и трагедии эпохи. Как отмечается в исследовании «Русский фольклор», данный период стал временем активного сложения многих эпических и исторических песен, в которых осмысливались ключевые события национальной истории. Культурный контекст XVI–XVII столетий отличался усилением взаимодействия между устной народной и письменной книжной традициями. С одной стороны, происходила определенная унификация культуры в рамках централизующегося государства, что находило отражение, например, в деятельности Стоглавого собора (1551 г.), регламентировавшего различные стороны жизни, включая элементы народной обрядности. С другой стороны, как указывается в работе В.П. Адриановой-Перетц, продолжало существовать и развиваться богатое местное, региональное фольклорное разнообразие, коренящееся в дохристианских верованиях и повседневной крестьянской жизни. Эпоха также отмечена ростом интереса к историческому прошлому, что способствовало расцвету жанра исторических песен, где центральными фигурами часто становились Иван Грозный, Ермак Тимофеевич или герои борьбы с интервентами в Смуту. Таким образом, устное народное творчество XVI–XVII веков существовало в условиях динамичного и зачастую драматичного исторического фона. Оно не просто пассивно отражало реальность, но и активно формировало коллективную память, этические и эстетические идеалы народа, адаптируя традиционные формы к новым социальным и политическим вызовам. Этот синтез устойчивых архаичных элементов и актуального исторического содержания создал уникальный пласт национальной культуры, изучение которого позволяет глубже понять менталитет и духовные искания русского общества переходной эпохи от Средневековья к Новому времени.

Период XVI–XVII веков в истории русского фольклора характеризуется сложившейся и активно функционирующей жанровой системой, отражающей мировоззрение и социальные запросы эпохи. Эта система представляла собой иерархически организованное единство, где каждый жанр занимал свою нишу, выполняя определенные коммуникативные и культурные функции. Доминирующее положение в ней сохраняли эпические жанры, прежде всего былины, которые, как отмечается в исследовании «Русский фольклор», продолжали бытовать, хотя и претерпевали определенную трансформацию под влиянием исторических реалий. Героический эпос этого времени все чаще обращался к образам защитников границ и борцов с иноземными захватчиками, что было напрямую связано с процессами укрепления государственности и расширения территории. Параллельно с классическим эпосом широкое распространение получили исторические песни, зафиксировавшие в народной памяти ключевые события и личности, такие как взятие Казани или образ Ивана Грозного. Эти песни, по наблюдениям В.П. Адриановой-Перетц, отличались большей лиризацией и психологизмом по сравнению с былинами, демонстрируя сдвиг в сторону более личностного восприятия истории. Значительный пласт жанровой системы составляла лирическая поэзия, представленная обрядовыми и необрядовыми песнями. Календарный и семейно-обрядовый фольклор (свадебные, похоронные причитания, колядки, масленичные песни) сохранял глубокую ритуальную основу, обеспечивая связь человека с природными циклами и социумом. В то же время, как указывается в материалах по культуре России XVI века, в этот период наблюдается рост корпуса лирических песен внеобрядового характера – протяжных, хороводных, плясовых, в которых ярко проявлялись эмоциональные переживания, темы любви, разлуки, судьбы. Особое место занимали духовные стихи, находившиеся на стыке фольклорной и книжной традиций и отражавшие религиозные искания народа. Прозаические жанры были представлены, главным образом, сказками (волшебными, бытовыми, о животных) и разнообразными малыми формами: пословицами, поговорками, загадками. Последние, будучи квинтэссенцией народной мудрости, служили не только развлечением, но и мощным инструментом воспитания и передачи поведенческих норм. Сказочный эпос, как показано в академических исследованиях, в XVI–XVII веках активно пополнялся сюжетами, отражающими социальные противоречия, мечты о справедливости, критику власть имущих. Таким образом, жанровая система фольклора рассматриваемого периода предстает как динамичное, многоуровневое образование, чутко реагировавшее на изменения в общественной жизни. Она успешно сочетала в себе архаичные пласты, восходящие к глубокой древности, и новые формы, рожденные в горниле исторических катаклизмов и культурных взаимодействий, обеспечивая преемственность традиции и адаптацию к вызовам нового времени.

Тематическое наполнение и образная система устного народного творчества XVI–XVII веков формировались под непосредственным влиянием ключевых исторических событий эпохи. Центральное место в фольклоре этого периода занимает тема борьбы с внешней угрозой, прежде всего с монголо-татарским игом и последующими набегами крымских татар. Как отмечается в исследовании «Русский фольклор», именно в это время складываются и получают широкое распространение былины киевского и новгородского циклов, где герои-богатыри (Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович) предстают как защитники русской земли. Их образы символизируют народную мощь и патриотический идеал. Параллельно развивается тема социального протеста, отражающая усиление крепостничества и государственного гнёта. В исторических песнях и балладах, анализируемых в работе В.П. Адриановой-Перетц, возникают трагические образы «добрых молодцев», вынужденных бежать от царской немилости или боярской неволи в вольные степи, что отражает реальные процессы бегства крестьян на окраины государства. Значительный пласт составляют произведения, посвящённые осмыслению процесса централизации государства и личности царя. В фольклоре формируется амбивалентный образ царской власти: с одной стороны, идеализированный образ «доброго» царя (часто Ивана Грозного в ранних песнях), защитника народа от боярского произвола, с другой – образ грозного и справедливого правителя-наказчика. Как указывает источник «Культура России XVI в.», народное сознание разделяло институт царской власти как богоустановленный и конкретных её носителей, чьи действия могли подвергаться критике. Эта двойственность ярко проявилась в цикле песен о Иване Грозном и позже – в преданиях о Смутном времени, где образы «доброго» царя Дмитрия (Лжедмитрия I) и народных защитников Минина и Пожарского соседствуют с мотивами измены и боярского коварства. Образный мир обогащается за счёт бытовой и семейной тематики. Лирические песни, причитания, свадебный фольклор создают сложную галерею человеческих типов и отношений. Центральными становятся образы молодца и девицы, мужа и жены, свекрови и невестки, воплощающие как идеалы любви и верности, так и конфликты, порождённые патриархальным укладом. В духовных стихах, активно бытовавших в этот период, развиваются христианские образы и сюжеты (стихи об Алексее, человеке Божием, о Егории Храбром), синтезирующие церковную традицию с народной этикой. Мифопоэтическое сознание продолжает жить в сказках, где архаичные образы Бабы-Яги, Кощея Бессмертного, Змея Горыныча получают новое осмысление, а волшебный помощник (Сивка-Бурка, Серый Волк) часто олицетворяет народную мечту о преодолении социальных преград. Таким образом, тематика и образный строй фольклора XVI–XVII веков представляют собой динамичную систему, чутко реагирующую на исторические катаклизмы и отражающую глубинные ценности, страхи и чаяния народа в эпоху становления российского централизованного государства.

Изучение устного народного творчества XVI–XVII веков требует обязательного учета его региональной специфики, которая формировалась под комплексным воздействием исторических, социальных и этнокультурных факторов. Как справедливо отмечается в исследовании «Русский фольклор», географическая вариативность стала одной из определяющих черт народной культуры этого периода, непосредственно отражая особенности мировосприятия и повседневного быта населения различных территорий. Расширение границ Российского государства и активные миграционные процессы способствовали не унификации, а, напротив, кристаллизации локальных фольклорных традиций. Северные регионы, включая Поморье и Новгородские земли, выступали хранителями наиболее архаичных пластов эпического творчества. Здесь были наиболее живучи былины киевского цикла, которые, однако, переосмыслялись в контексте местной истории и реалий. В работе В.П. Адриановой-Перетц подчеркивается, что северные сказители органично включали в повествование детали поморского промыслового быта и специфику северного ландшафта. Параллельно здесь развивались уникальные жанры, связанные с морской тематикой, такие как «поморские бывальщины» и песни о тяжелом промысловом труде, что подтверждается материалами, представленными Удмуртским государственным университетом. Центральные области, и прежде всего Московские земли, демонстрировали иную динамику. Фольклорная традиция здесь была в большей степени подвержена влиянию официальной культуры и оперативно реагировала на актуальные политические события, такие как опричнина или Смутное время. Это порождало исторические песни и предания с ярко выраженной социальной окраской. Согласно анализу, представленному на образовательном портале «Фоксфорд», именно в центральных регионах наиболее интенсивно протекал процесс взаимодействия устной традиции с зарождающейся книжностью, что вело к формированию гибридных форм и сюжетных заимствований. Особый динамизм фольклорной жизни был характерен для южнорусских и казачьих регионов – Дона, Украины и иных вольных окраин. Здесь доминировали жанры, тесно связанные с идеалами вольницы, воинским бытом и постоянной пограничной конфронтацией. Казачьи исторические песни, думы и баллады, как показано в издании «Academia-Moscow», были насыщены духом свободы и антибоярскими настроениями, а их образная система и поэтика существенно отличались от более традиционных форм центральной России. Таким образом, региональное разнообразие устного творчества XVI–XVII веков выполняло двоякую функцию: оно не только обогащало общенациональную культуру, но и служило ключевым механизмом адаптации коллективного сознания к стремительно меняющимся историческим и географическим реалиям эпохи.

Период XVI–XVII веков ознаменовался сложным и плодотворным диалогом между устной народной традицией и развивающейся письменной культурой. Этот процесс взаимовлияния, как отмечается в исследовании «Русский фольклор», привел к фиксации многих эпических и лирических произведений, что не только обеспечило их сохранность, но и оказало обратное влияние на живую устную традицию, закрепляя определенные варианты. Письменность открыла для фольклора новые нарративные и тематические горизонты, особенно в контексте укрепления централизованного государства. Древнерусская литература, по наблюдениям В.П. Адриановой-Перетц, активно инкорпорировала фольклорные сюжеты, образы и стилистические приемы, особенно в исторических повестях и житийной литературе. В свою очередь, устное творчество демонстрировало удивительную способность к адаптации, воспринимая и творчески перерабатывая литературные сюжеты – от переводных рыцарских романов до духовных стихов, подчиняя их собственной эстетике и мировоззрению. Особенно показателен в этом отношении жанр исторической песни, где осмысление событий Смутного времени или царствования Ивана Грозного происходило в постоянной перекличке с летописными и повествовательными письменными источниками, создавая многоголосый диалог официальной историографии и народной памяти. Интенсивность этого взаимодействия варьировалась в зависимости от социального контекста: в крестьянской среде устная традиция сохраняла относительную автономию, тогда как в городской, казачьей среде и среди грамотного духовенства взаимопроникновение было гораздо глубже, что отражено в материалах, анализируемых Удмуртским государственным университетом. Таким образом, взаимодействие устного и письменного начал в XVI–XVII веках стало ключевым фактором формирования единого культурного пространства, в котором фольклор, не утрачивая своей сущности, начал функционировать в качественно новой системе коммуникаций, что впоследствии заложило основы для его научного изучения.