Изучение процессов горения и взрыва имеет глубокие исторические корни, уходящие в эпоху алхимии. Ранние представления о природе огня формировались в рамках натурфилософских и алхимических традиций, где огонь рассматривался как одна из фундаментальных стихий или активное начало, способное трансформировать вещества. Алхимики, стремясь постичь тайны превращения материи, эмпирически накапливали знания о поведении различных материалов при нагревании, хотя их объяснения носили преимущественно мистический или качественный характер. Как отмечается в анализируемых источниках, включая «Теорию горения и взрывчатых веществ» и обзоры Российской академии наук, алхимический период заложил важную практическую базу, выделив множество веществ, способных к интенсивному горению или взрывному разложению, однако целостной теоретической модели предложено не было. Качественный скачок в осмыслении горения связан с появлением и доминированием в XVII–XVIII веках флогистонной теории, основоположником которой считается немецкий химик Георг Эрнст Шталь. Согласно этой концепции, все горючие вещества содержат особую субстанцию – флогистон, которая высвобождается в процессе горения. Чем больше флогистона в теле, тем лучше оно горит. При этом считалось, что металлы состоят из «земли» (окалины) и флогистона: при обжиге флогистон улетучивается, остаётся окалина. Как подчёркивается в исторических исследованиях, представленных в материалах РФФИ и электронной библиотеке eLibrary, флогистонная теория стала первой последовательной попыткой дать универсальное объяснение не только горению, но и процессам окисления, восстановления и дыхания. Она систематизировала огромный массив экспериментальных фактов и долгое время успешно описывала наблюдаемые явления, выполняя важную эвристическую функцию. Однако внутренние противоречия теории флогистона со временем стали очевидны. Главная проблема заключалась в том, что при горении многих веществ, например, металлов, масса продуктов реакции увеличивалась, а не уменьшалась, как следовало бы ожидать при уходе невесомого или обладающего «левитацией» флогистона. Сторонники теории вынуждены были приписывать флогистону отрицательную массу или усложнять модель, что подрывало её логическую стройность. Несмотря на эти трудности, как отмечается в академических работах, флогистонная теория сыграла исключительно важную роль. Она сформулировала ключевые вопросы, создала терминологический аппарат и стимулировала количественные эксперименты, особенно в области исследования газов. Именно в рамках проверки и критики флогистонных воззрений были открыты новые газы и заложен фундамент для следующего революционного этапа – химической революции Лавуазье, которая окончательно опровергла существование флогистона, связав горение с взаимодействием веществ с кислородом.

Коренной перелом в понимании природы горения и взрыва, известный как «химическая революция», произошел в последней трети XVIII века. Господствовавшая до этого флогистонная теория, как отмечается в источниках, включая обзоры Российской академии наук, не могла удовлетворительно объяснить ключевые экспериментальные факты, в частности, увеличение массы металлов при их прокаливании на воздухе. Антуан Лавуазье, проводя тщательные количественные исследования, продемонстрировал, что процесс горения представляет собой не выделение гипотетического флогистона, а химическое соединение горящего вещества с компонентом воздуха. Этот компонент, первоначально названный им «жизненным воздухом», впоследствии получил название кислорода. Открытие кислорода, сделанное практически одновременно Карлом Шееле, Джозефом Пристли и Лавуазье, но верно истолкованное именно последним, стало краеугольным камнем новой химии. В фундаментальном труде «Элементарный курс химии» (1789) Лавуазье изложил кислородную теорию горения, которая, как подчеркивается в работах по теории горения и взрывчатых веществ, легла в основу современного понимания окислительно-восстановительных процессов. Согласно этой теории, горение – это быстрая экзотермическая реакция соединения вещества с кислородом. Это принципиально новое представление позволило единообразно объяснить явления, которые ранее казались разнородными: горение угля, ржавление железа, дыхание живых организмов. Особое значение новая теория имела для анализа взрывчатых превращений. Если ранее взрыв пороха, как описано в исторических источниках, объясняли внезапным высвобождением флогистона, то теперь его стали рассматривать как чрезвычайно быстрое горение, при котором образующиеся газообразные продукты резко расширяются, создавая ударную волну. Кислородная теория создала прочный фундамент для количественного подхода к изучению горения и взрывов. Стало возможным рассчитывать количество необходимого для реакции окисления воздуха, тепловые эффекты процессов и состав продуктов, что стало основой для последующего развития химической кинетики и термодинамики. Таким образом, химическая революция, ознаменованная открытием кислорода и отказом от флогистона, перевела учение о горении и взрыве из области умозрительных натурфилософских построений в русло точной экспериментальной науки, основанной на законе сохранения массы и строгом химическом анализе, что открыло путь к созданию современных физико-химических моделей этих процессов.

Современный этап развития представлений о горении и взрыве характеризуется переходом от классических химических описаний к комплексным физико-химическим моделям, основанным на интеграции методов квантовой механики, статистической физики и вычислительного моделирования. Этот синтетический подход, подробно рассматриваемый в работе «Теория горения и взрывчатых веществ», позволил перейти от феноменологических наблюдений к детальному анализу элементарных процессов на молекулярном уровне. Горение перестало восприниматься как простая окислительно-восстановительная реакция; современные модели раскрывают его как сложный многостадийный процесс, включающий цепные, разветвленно-цепные и тепловые механизмы. Ключевым фактором, определяющим скорость и направление процесса, выступает динамический баланс между генерацией активных промежуточных частиц (радикалов, ионов) и их гибелью в объёме или на поверхностях. Значительным достижением, отмеченным в материалах РФФИ, стало создание детальных кинетических механизмов, описывающих сотни элементарных реакций для сложных систем, таких как горение углеводородов. Эти постоянно уточняемые механизмы обеспечивают высокоточное прогнозирование критических параметров: скорости распространения пламени, давления при взрыве и концентрационных пределов воспламенения. Физическое моделирование дополнило химическую кинетику, введя фундаментальные уравнения переноса массы, импульса и энергии. Современные вычислительные методы, включая прямое численное моделирование (DNS) и моделирование методом крупных вихрей (LES), открыли возможность исследования турбулентного горения, где химические превращения неразрывно связаны с хаотической динамикой потоков. Это особенно значимо для понимания детонации, где ударная волна инициирует химическую реакцию, а выделяющаяся энергия, в свою очередь, поддерживает волну. Как подчёркивается в обзорах РАН, современные концепции рассматривают взрыв как самоускоряющийся волновой процесс с положительной обратной связью, успешно описываемый в рамках теории теплового взрыва Семенова-Франк-Каменецкого и гидродинамической теории детонации Зельдовича-Неймана-Дёринга. Таким образом, современный этап определяется построением многомасштабных моделей, объединяющих микроскопическую химическую динамику с макроскопической газодинамикой. Эти модели, верифицируемые прецизионными экспериментами и квантово-химическими расчётами, становятся основой для создания новых энергетических материалов, проектирования безопасных технологий и разработки эффективных средств пожаро- и взрывозащиты, что подтверждает их высокую практическую значимость, отражённую в исследованиях, обобщённых на портале eLibrary.ru.